Загон - Страница 28

Илья вытер нож и швырнул его в ящик. Нет уж, больше рисковать он не станет. Лучше зубами рвать, чем вот так потом трястись. На месте что-нибудь найдется, а не найдется – можно элементарно задушить. Лишь бы не таскать эту дрянь к себе домой.

Приняв душ, Илья расчесал волосы и оделся в чистое. Глянул в зеркало – совсем другой вид. И руки уже успокоились. Там же, на ноже, не кровь была – просто сталь паршивая. При чем тут кровь? Никакой крови.

Нормально все.

Надо будет заняться гардеробчиком, отметил Илья. Комплект одежды номер первый и номер второй – скудновато даже для чера. Ботинки купить бы человеческие, а не эти, на пластиковой подошве, по полкило весом. Деньги, конвой собачий, деньги!..

Деньги у него были и, по словам начальства, немалые. Илья получал на кредитку ежемесячно, плюс разово – за отдельные мероприятия, плюс премии – так, от хорошего настроения. Однако воспользоваться деньгами Илья не мог, ни единым кредит-пунктиком, – карта до поры до времени хранилась у того же начальства.

«Где ты видел богатых черов?» – вопрошал незримый голос, и Илья, скрипя зубами, соглашался. Богатых черов не бывает.

Зато к моменту отставки должно было накопиться прилично. Илье, опять же с чужих слов, потихоньку готовили легенду о наследстве. Его это радовало, но денег на текущие расходы не прибавляло, а три крепа за смену, что он получал на конвертере, сулили новые летние туфли аккурат к зиме.

Впрочем, кое-какой вариант у него появился. Илья не случайно задумался об одежде – он редко думал о чем-то случайно, без повода.

Пока Белкин, намазанный танозином, валялся в отключке, Илья слегка пошарил в его вещах и наткнулся на кредитную карту. Андрей ее особенно и не прятал – по крайней мере, не так старательно, чтоб Илья не нашел. Конечно, в шкафу, конечно, в стопке постельного белья. Кепку можно было и не трогать. А то, видишь ли, чудовище у них там болеет…

«У нас, – оговорился Илья. – Там – это у нас, на дерьмофабрике».

Вчера он кредитку не взял – слишком рискованно, но деньги уже считал своими. Перемещение карточки из одного кармана в другой было вопросом сугубо техническим, и при том не самым сложным.

Интересно, сколько на ней? Сто, двести? Лучше двести, тогда и на ботинки хватит, и еще бухалова запасти останется.

Выйдя на улицу, Илья миновал так называемую детскую площадку и подошел к остановке. Районный автобус, как и линейка, был бесплатным, хотя Илья предпочел бы платить, но ехать сидя. В муниципальном транспорте подобное излишество было не предусмотрено.

Дождавшись автобуса, пыхтящего сарая из некрашеной нержавейки, Илья поднялся по высоким ступеням и встал в углу, возле округлого окна. Народу было мало, и, окажись в салоне кресла, мест хватило бы с избытком, но гуманитарная служба, видимо, полагала, что кресла – это чересчур комфортно. Из всех удобств автобус был оснащен лишь телемонитором, вечно настроенным на первую государственную программу.

За окном было скучно и противно. Дамы почти поголовно ходили в розовых блузках, и Илья их за это презирал. Любая, одетая не в розовое, казалась ему привлекательной – независимо от прочих достоинств.

Илья решил, что никогда не ляжет в постель с женщиной в розовом, – даже если это будут затейливые трусики из шикарного магазина в самом центре. Если розовые – все, облом.

Он перевернулся, чтобы видеть противоположную сторону улицы, но и там не было ничего нового. Розовые кофты. Одинаковые лица.

Зачем черам разные дома или разные квартиры? Им нравится быть похожими друг на друга, и они имеют то, что хотят.

«Эти люди счастливы», – с отвращением подумал Илья.

Мимо проплывали темно-серые скалы жилых блоков – квадратные дома, построенные квадратом и образующие квадратные дворы. Здесь все было правильно и спокойно, все имело четыре угла: и камень, и пустота в камне. И, вероятно, сама жизнь. За четыре года Илья ее так и не понял, этой жизни в блоке. Чтобы ее понять, надо быть чером.

Илья вышел у блока тридцать три, вернее, чуть позже, проехав лишние пятьсот метров. Учить его осторожности было не нужно, он и сам бы кого угодно научил. Он слыл удачливым вором, хотя будь он удачлив по-настоящему, на службу в неотложку не попал бы.

Возвращаясь к дому Эйнштейна, Илья заглянул в гуманитарную лавку и, чтобы его запомнили, задал обслуге пару дурацких вопросов. Тучная дама – белый халат поверх розовой кофты – отвечала в том же духе, словно сама стремилась врезаться ему в память.

Проверив номер дома, Илья ненавязчиво, но внимательно осмотрел двор и юркнул в парадное. Лифт, вполне исправный, но далеко не идеальный по конструкции, на двадцатый этаж тащился минуты две. Илья успел почесаться, повздыхать, а также изобрести несколько подходящих сценариев: удушение, перелом шейных позвонков, удар по голове. В конце концов, у чера Эйнштейна должен быть и свой нож.

На площадке кто-то стоял – Илья это учуял еще в кабине, едва створки раскрылись. В голове мелькнуло: либо вообще не начинать, либо убрать и свидетеля – других вариантов нет. Благоразумно выбрав первое, Илья стукнул по нижней кнопке, но дверцы не реагировали.

– Если ошибся этажом, надо сначала выйти из лифта, а потом снова зайти, – сказал кто-то. – Такой уж лифт, ничего не поделаешь. Зато аварий меньше.

Илье пришлось покинуть кабину. Назад он уже не попал – створки с удивительной прытью захлопнулись, и лифт отправился вниз.

– Второй не работает. Жди, когда этот назад приедет.

Говорил высокий седой мужчина в более чем приличном костюме. Под глазами у него были тяжелые мешки – не то от пива, не то от пива с водкой, не то от почек. Почки, предположил Илья.