Загон - Страница 11

К оглавлению

– Никита Николаевич, вы как будто сами что-то знаете?

– Не знаю. Сомневаюсь… Слишком их много, этих несчастных случаев. Вот и с Аристархом… Вот и он угодил.

– Нет, Никита Николаевич, полицейский сказал – убили.

– Что он еще сказал?

– Это я говорил, а он спрашивал. А я – что?.. Я у окна не дежурю. Зато про женщину ему рассказал.

– При чем тут женщины?! – рассердился профессор.

Андрей задрал ногу выше подлокотника, так, чтоб было видно с кровати.

– Штаны из-за нее порвал, – пожаловался он.

– Да, штаны жалко, – покачал головой профессор. – Красивая была или так себе?

– По голосу – очень красивая. Бойкая такая, звучная. А лица не разглядел. Пока лез, пока за патрулем бегал…

– Стоп, стоп! Снова и по порядку. – Андрей пересказал вчерашнюю историю с того момента, как вышел из линейки. Все, что было раньше, он пропустил – в противном случае пришлось бы начинать с конца Новой Эры.

– Паршиво, – помолчав, заметил профессор. – Могу поспорить, девица была симпатичная.

– Мне тоже обидно. Брюки вот изуродовал, а толку…

– Дурак. Тебя патрульная машина спасла. Незнакомка в кустах – это не к добру. Они у тебя еще будут, незнакомки. И друзья, неизвестно откуда взявшиеся. Раз уж прицепились, не отстанут. Запомни, Андрюша: к лучшему жизнь меняется только в центре. А у нас – нет, у нас тут другое. И если вокруг начинают происходить всякие странности, не надейся, что это совпадение.

– Да ладно вам! Какая-то дамочка на детской площадке…

– Не понимаешь? Хорошо, что не понимаешь. Тебя это не касается. Понюхают и отвяжутся. Но все же, Андрюша, будь осторожен, прошу тебя. Не рвись ты никого спасать!

– Постараюсь.

Он сказал это лишь для того, чтоб не тревожить старика. Похоже, профессор совсем расклеился.

«Вот оно, понижение статуса, – подумал Андрей. – Сам Никита Николаевич, наверно, и не замечает для него все по-прежнему. А со стороны… страшно это. Глупеет профессор, на глазах глупеет. Окончательно и бесповоротно».

– Я из ума не выжил!! – Профессор капризно тюкнул кулачком по колену и, поднявшись, подошел к креслу. – И ты меня не жалей!

– Да я ничего, Никита Ник…

– И не смотри на меня так! Я что, не понимаю? Смотрит он на меня!.. На работе обсуждаете небось? «Бедный профессор! Статус у него упал!» А я не против. Ниже статус – крепче сон. Кто не в меру высовывается, с тем происшествия разные случаются. Подоконники сами собой намыливаются, товарищи попадаются вспыльчивые, с ножницами и колотушками…

– С какими колотушками, Никита Николаевич? – опешил Андрей.

– Которыми по башке лупят. Все! – отрезал он. – Разболтался я.

«Вот уж правда, – подумал Андрей. – Старик-то не просто опустился – натурально, спятил. Сначала в черы записали, а теперь он и среди черов почти ноль. Есть от чего свихнуться».

Андрей пожевал губами, нерешительно погладил грубую обивку кресла и, проклиная себя за длинный язык, сказал:

– Я вам помогу, Никита Николаевич. Про статус – это не шутка была. Его на самом деле можно повысить. Ученые специальный приборчик изобрели, но он пока под секретом. Я тут с одним хорошим человеком познакомился…

– Та-ак, – протянул профессор. – И когда ты с ним познакомился?

– Сегодня. Он после полиции пришел. Да вы не волнуйтесь, это мой новый наставник.

– У тебя еще и наставник поменялся? – спросил он, сузив глаза.

– Его Эльза привела. Ну, Эльза Васильевна, моя старая… то есть она не старая, конечно…

– Ближе к делу!

– Наставник хороший, он мне ИС поднять обещал, – волнуясь, затараторил Андрей. – Насколько – неизвестно, как уж получится. Меньше-то не будет. Но это тайна!

– Тайна, хорошо. Что еще он тебе обещал?

– А этого мало?! Или вы не верите?

– Почему же?.. – грустно сказал профессор. – Придет добрый дяденька, обмотает тебе голову проводами, и ты станешь умнее. Обычное дело. Кстати, когда он придет?

– В четверг. В двенадцать часов.

Андрей уже каялся, что проболтался. Не стоило все-таки рассказывать безумному старикану про «экспериментальную модель». Ведь просил же его Сергей Сергеевич! А он как дырявый мешок. Такой большой секрет – и такому больному человеку.

– Послезавтра, в двенадцать, – повторил профессор как бы для себя. – Чаю попьешь?

– Я дома уж напился. Так что с приборчиком, Никита Николаевич? Рискнете?

– Спасибо за заботу, Андрюшенька. Не переживай, я в полном порядке. На конвертере – всем привет и так далее… Ну, ты молодой, тебе со мной неинтересно. Проведал, и ступай.

– Ага… пойду.

– Иди, Андрюша, иди.

Никита Николаевич довел его до двери и подтолкнул ногой ботинки.

– Про новые знакомства… – молвил Андрей. – Мне что ж, ни с кем не знакомиться?

– Знакомься, если хочешь, – ответил профессор, и Андрею почему-то стало не по себе. – Четверг, да? ровно в двенадцать?

– Ровно, – кивнул он, выходя в коридор.

Андрей редко о чем-то сожалел, но сегодня ему казалось, что он ошибся по-крупному. Да, про экспериментальную модель надо было молчать, а то как с психом свяжешься… И зачем, спрашивается, таскался?

Преодолев последние ступени надземного перехода, Андрей остановился возле стеклянной стенки и посмотрел на шоссе. Внизу проносились яркие, как игрушки, автомобили: полосатые «под зебру», пятнистые «под леопарда» и вовсе неописуемых расцветок. В город и из города машин ехало примерно поровну. Строго говоря, там, где стоял Андрей, тоже была Москва – юридически, географически и как угодно, однако городом в окраинных районах называли только центр. Город – это место, где живут люди, владеющие личным транспортом. Место, где живут люди без транспорта, – это блок. В блоке живут черы.